ЛУКОЙЛ должен продать свой завод в Румынии из-за санкций США, сообщает Politico. Продажу доли российской компании также изучают в Нидерландах.
НПЗ Petrotel-Lukoil расположен в городе Плоешти, в 55 км от Бухареста. Этот завод является одним из крупнейших нефтеперерабатывающих заводов Румынии с годовой мощностью переработки 2,5 млн тонн.
Возможность продажи доли ЛУКОЙЛа рассматривают и власти Нидерландов. Речь идет о 45% акций НПЗ Zeeland, расположенного в портовой зоне Флиссинген-Ост. Источник Politico считает такой шаг как «наиболее вероятный сценарий».
В свою очередь, государственный секретарь Министерства энергетики Румынии Кристиан Бушой заявил изданию следующее: «Мы были бы рады, если бы ЛУКОЙЛа больше не было».
А до этого нахождение российских объектов их не смущало? Румыния и Нидерланды явно не пророссийские страны, но до санкций все хорошо было?
— До этого не было формальных поводов, чтобы что-то сделать с собственностью того же ЛУКОЙЛа, — поясняет замгендиректора Института национальной энергетики Александр Фролов.
— Компания ведь не под санкциями, а люди, против которых санкции вводились, из руководства уходили. Но в то же время оказывалось политическое и информационное давление.
Возникала двоякая ситуация: от активов имело смысл избавиться, но потенциальный покупатель сбил бы цену. Поэтому тот же ЛУКОЙЛ предпочитал выжидать и сохранят статус международной, прислушивающейся ко всем требованиям стран, в которых располагались активы компании.
«СП»: Что означают для заводов эти санкции? Они больше не смогут работать?
— Усложнится возможность осуществления финансовых и производственных операций. То есть да, работать они не смогут.
Тем более, если власти стран, где располагаются активы, не расположены помогать вам в решении возникших проблем. И зачем? Вот завод, в нём у вас есть доля, эту долю можно забрать (или купить за бесценок) и передать другим, куда более уважаемым людям.
«СП»: Могут ли власти заставить ЛУКОЙЛ продать их, а тот отказаться?
— Полагаю, в текущих условиях на компанию будет оказываться максимально возможное давление. Возможно, она будет сопротивляться.
Но в данном случае на неё будут давить как власти, так и партнёры. В итоге, полагаю, проще будет продать, чем пытаться удержать.
Ситуацию надо рассматривать не как крестовый поход против России, а как попытку урвать кусок собственности, воспользовавшись слабостью конкурента.
«СП»: А кому продать? Кто купит?
— Полагаю, желающие найдутся. Но тут возникает вопрос о перспективах НПЗ в Европе. В 2035 году будет введён запрет на продажу автомобилей с ДВС. И даже если предположить, что власти ЕС передумают и запрет отменят, сейчас инвестиции в нефтепереработку могут восприниматься как высокорисковые, что также будет снижать потенциальную цену продажи.
«СП»: Большая ли это будет потеря как для России, так и для ЛУКОЙЛа?
— ЛУКОЙЛ старался играть роль международной частной компании. Для них текущая ситуация — удар по самой стратегии, в рамках которой компания развивалась все эти годы. То есть вопрос не только в деньгах.
ЛУКОЙЛ — частная компания. Она распределяет основную часть прибыли среди акционеров. Это не отменяет выплат в бюджет НДПИ и налога на прибыль, но радикально проблема этой компании на бюджете не скажется.
— Нефтепереработка — очень чувствительная сфера, поэтому без крайней необходимости такие объекты стараются не трогать, — говорит советник президента Российской ассоциации прибалтийских исследований Всеволод Шимов.
— Очевидно, санкции Вашингтона стали последней каплей.
«СП»: Как будут продавать? Будет торг? Сколько он может продлиться? Кто выйдет победителем?
— Естественно, европейцы по уже сложившейся традиции постараются получить объекты по минимальной цене. Учитывая, что заводы находятся в европейской юрисдикции, ЛУКОЙЛу будет сложно добиться выгодных для себя условий.
«СП»: Кто захочет купить эти заводы?
— На западном рынке много игроков. Это может быть кто-то из гигантов типа Shell или, допустим, польская Orlen.
«СП»: Кто больше потеряет от факта продажи заводов: Россия или Румыния/Нидерланды?
— Румыния и Нидерланды, по большому счету, ничего не теряют, т.к. заводы остаются на их территории, произойдет просто смена собственника. Российский ЛУКОЙЛ лишится доходов от этих производств и хорошо, если ему заплатят приемлемые «отступные».
Но в целом для РФ как государства потеря невелика. Более того, в нынешних условиях лучше заблаговременно избавляться от европейских активов.
«СП»: Где еще может повториться такая ситуация? США ставят целью отказ Европы от энергетического сотрудничества с Россией. Удастся ли им это?
— Лучше избавляться от любых крупных активов на Западе, т.к. российских собственников будут выдавливать под любым предлогом. Что касается ЕС, то он активно рвет энергетическое сотрудничество и без участия США.
«СП»: А нужно ли нам работать во вражеских странах? Или это дело бизнеса — мы же не можем их заставить уйти оттуда?
— С Запада российскому бизнесу однозначно лучше уходить и не инвестировать в расположенные там объекты. Рейдерство в отношении российского капитала там стало нормой.
«СП»: Сколько еще таких объектов в Европе? Почему их не вывели после 2022-го года и выведут ли теперь? Или наши компании рассуждают по принципу: пока против меня лично санкции не введут, можно работать?
— Да, компании склонны жить по принципу «гром не грянет, мужик не перекрестится». Бизнес достаточно инерционный, менять привычные схемы не хочется, а кто-то до сих пор надеется, что ещё может быть как раньше. Отсюда и результат.
Очевидно, в данном случае инициатива должна исходить от государства, которое должно стимулировать свой бизнес уходить из Европы.
«СП»: А как наша власть может простимулировать бизнес?
— Пока государство придерживается достаточно либерального подхода к крупному бизнесу и не вмешивается в его дела. Почему так происходит, сказать сложно.
По всей видимости, сильна инерция старой системы взаимоотношений государства и бизнеса, которая установилась ещё в 2000-е годы.
